Второй резон, о котором пресса молчит, -- эпидемиологическая опасность самого процесса тестирования.

Носитель вируса в нормальной обстановке не очень заразен. Туча народа летела с носителями в самолете, ездила в машине и автобусе, сидела за столиком и не заразилась -- только некоторые "сверхзаразители" почему-то (почему именно -- так никто и не установил пока) оказываются особо заразными.

Но во время взятия мазков специально достают высокозаразную мокроту, содержащую повышенную концентрацию вируса. Это не то, что полка в магазине, на которую чихнул носитель, это гораздо больше. Затем ее транспортируют и обрабатывают -- в это время тоже сохраняется угроза.

Но убеждение в необходимости протестироваться ведет к тому, что люди с симптомами, а то и без, идут в больницы или на площадки массового тестирования, заражая друг друга и, при малейшей неаккуратности, персонал. При этом быстро это тоже делать нельзя -- после каждого пациента сестра должна полностью переодеться в шлюзовом помещении, выкинуть зараженную одежду, перчатки, маску, очки и т.д. (и надо проследить, чтобы это все своевременно и безопасно уничтожалось -- многие тысячи комплектов на импровизированных местах на открытом воздухе).

Какую роль в распространении инфекции сыграли массовые тестирования Нью-Йорка и Северной Италии -- этого никто всерьез не изучал. Но анекдотические свидетельства о Нью-Йоркском тестировании конца марта говорят о том, что слишком часто это было отвратительно организовано, что люди приезжали тестироваться на метро, стояли в толпе часами, потом, очевидно заразившись, на метро уезжали домой ждать результатов. Комплекты защиты, правда, были, но на каком-то этапе тестирование даже пришлось приостановить, поскольку их ночью попросту сперли.

Угрозу распространения через лаборатории CDC возможно преувеличили -- но, скажем, в Израиле среди первых заболевших был как раз шеф лаборатории.