![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Я с большим уважением отношусь к Эдварду Сноудену, за то, что его поступок сделал возможной общественную дискуссию об узурпации власти федеральным правительством и государстве тотальной слежки, которое они строят, и поставил этот вопрос на повестку дня.
Однако у Сноудена есть один недостаток, присущий, впрочем, и множеству других людей. Он не умеет вовремя заткнуться. В результате, последнее его интервью убедило меня, что он - мудило. Вот полюбуйтесь:
After 9/11, many of the most important news outlets in America abdicated their role as a check to power — the journalistic responsibility to challenge the excesses of government — for fear of being seen as unpatriotic and punished in the market during a period of heightened nationalism. From a business perspective, this was the obvious strategy, but what benefited the institutions ended up costing the public dearly. The major outlets are still only beginning to recover from this cold period.
Это, разумеется, полная хуйня - как раз во время правления Буша пресса активно интересовалась вопросами вторжения государства в частную жизнь, и именно тогда в ходу была фраза "dissent is patriotic". И именно тогда немалое число конгрессменов, включая Обаму - по партийным, конечно, соображениям - возражали против расширения программ слежки. И именно тогда пресса наперегонки расследовала секретные программы и публиковала эти секреты без всякого стеснения, и никакие обвинения в непатриотизме их не пугали.
После наступления хопенченджа, однако, дело немного изменилось. Теперь перед публикацией журналисты задумываются - не повредит ли это партии? Не выльет ли воду на вражескую мельницу? Не создаст ли какого-нибудь phony scandal, который враги используют, чтобы подорвать доверие и навести тень на плетень?
Теперь критика администрации справа автоматически получает обвинение в расизме, а слева интерес к свободам сильно подувял с тех пор, как это стало означать критику Первого Чернокожего Президента. Теперь официальные лица могут прямо врать конгрессу, и никакими последствиями им это не грозит.
Теперь за шутку про президента можно поплатиться работой, а поставщики коммуникационных услуг, не желающие участвовать в программах слежки, вынуждены закрывать свои бизнесы. Ну и, разумеется, программы слежки постоянно переавторизуются и расширяются - но никаких баталий в Конгрессе по этому поводу уже не происходит, и вся тема, кажется, до сноуденовской публикации, интересовала там двух-трёх человек.
Интервью же Сноудена показывает, что пропагандистский штамп "мы пережили кошмарные времена правления Буша и только-только оправляемся от этого ужаса" вбит в его голову так прочно, что даже находящиеся перед его глазами свидетельства обратного - свидетельства, за публикацию части из которых он заплатил очень дорого - не способны его развеять. Что, безусловно, довольно печально.
P.S. у меня есть, впрочем, одна гипотеза, которая некоторым образом меняет дело, хотя я не уверен, в какую сторону. Я подозреваю, что, возможно, Сноуден на самом деле говорит не о прессе, а о самом себе.
Однако у Сноудена есть один недостаток, присущий, впрочем, и множеству других людей. Он не умеет вовремя заткнуться. В результате, последнее его интервью убедило меня, что он - мудило. Вот полюбуйтесь:
After 9/11, many of the most important news outlets in America abdicated their role as a check to power — the journalistic responsibility to challenge the excesses of government — for fear of being seen as unpatriotic and punished in the market during a period of heightened nationalism. From a business perspective, this was the obvious strategy, but what benefited the institutions ended up costing the public dearly. The major outlets are still only beginning to recover from this cold period.
Это, разумеется, полная хуйня - как раз во время правления Буша пресса активно интересовалась вопросами вторжения государства в частную жизнь, и именно тогда в ходу была фраза "dissent is patriotic". И именно тогда немалое число конгрессменов, включая Обаму - по партийным, конечно, соображениям - возражали против расширения программ слежки. И именно тогда пресса наперегонки расследовала секретные программы и публиковала эти секреты без всякого стеснения, и никакие обвинения в непатриотизме их не пугали.
После наступления хопенченджа, однако, дело немного изменилось. Теперь перед публикацией журналисты задумываются - не повредит ли это партии? Не выльет ли воду на вражескую мельницу? Не создаст ли какого-нибудь phony scandal, который враги используют, чтобы подорвать доверие и навести тень на плетень?
Теперь критика администрации справа автоматически получает обвинение в расизме, а слева интерес к свободам сильно подувял с тех пор, как это стало означать критику Первого Чернокожего Президента. Теперь официальные лица могут прямо врать конгрессу, и никакими последствиями им это не грозит.
Теперь за шутку про президента можно поплатиться работой, а поставщики коммуникационных услуг, не желающие участвовать в программах слежки, вынуждены закрывать свои бизнесы. Ну и, разумеется, программы слежки постоянно переавторизуются и расширяются - но никаких баталий в Конгрессе по этому поводу уже не происходит, и вся тема, кажется, до сноуденовской публикации, интересовала там двух-трёх человек.
Интервью же Сноудена показывает, что пропагандистский штамп "мы пережили кошмарные времена правления Буша и только-только оправляемся от этого ужаса" вбит в его голову так прочно, что даже находящиеся перед его глазами свидетельства обратного - свидетельства, за публикацию части из которых он заплатил очень дорого - не способны его развеять. Что, безусловно, довольно печально.
P.S. у меня есть, впрочем, одна гипотеза, которая некоторым образом меняет дело, хотя я не уверен, в какую сторону. Я подозреваю, что, возможно, Сноуден на самом деле говорит не о прессе, а о самом себе.
no subject
no subject
Не похож он на социалиста. Alternatively, я тогда тоже - социалист.
no subject